Сергей Брюн: «Это чудо, и мы становимся его скромными соучастниками и свидетелями»
Историк, искусствовед, специалист по истории и культуре христианского Востока, генеральный директор Новгородского музея-заповедника Сергей Брюн. Фото: Новгородский музей-заповедник
Директор Новгородского музея-заповедника рассказал нам о своем учреждении, которое состоит из 135 объектов (многие из них — памятники ЮНЕСКО), объединенных в 48 площадок, и хранит почти миллион экспонатов
Вы стали директором чуть больше года назад, почти внезапно…
Я об этом назначении не просил, и для меня это было, честно говоря, большой-большой неожиданностью. Мне становилось очевидным, что настало время уходить из Музеев Московского Кремля, и я Ольге Борисовне Любимовой сказал об этом. Слово «директорство» не звучало. И когда пришло это предложение, в Великий Новгород, пять минут я лежал в обмороке. Понятно, памятники я любил очень. Но какие здесь люди — я почти никого и не знал. И конечно, самое главное благословение — это то, насколько потрясающим оказался здесь коллектив. Я какие-то изменения в команде сделал, но все мои новые назначения — либо из числа сотрудников Новгородского музея, либо, шире, из числа новгородцев. Никаких «московских варягов» не потребовалось. А когда хорошие и профессиональные люди тебя приняли, то можно работать и почти ничего невозможного нет.
Главное здание Новгородского музея-заповедника. Фото: Новгородский музей-заповедник
Когда вы пришли в музей, одним из первых решений был ребрендинг. Почему вы решили, что он нужен?
Не могу сказать, что предшествующий логотип был плохим. Он был вполне хорошим и талантливым. Но мне показалось, что в нем одна проблема: он не отражает того, куда ты едешь. (В логотипе музея были две буквы — «НМ». — TANR.) У меня, конечно, профдеформация: после долгих лет в Музее русской иконы я пять лет «от звонка до звонка оттрубил» в Музеях Московского Кремля — начинал внештатным экскурсоводом, дошел до куратора, с Оружейной палатой и научным сотрудничеством посередине. И вот я прихожу, говорю: «Почему у вас на логотипе гибеллинские зубцы?» (Гвельфы и гибеллины — политические направления в Италии XII–XV веков. У гвельфов были замки с прямоугольными зубцами, у гибеллинов — с ласточкиным хвостом. — TANR.) Мне сказали: «Вы ничего не поняли, вы москвич, а это новгородские полуарки». Как бы то ни было, логотипов такого типа много, сейчас мода на минимализм. Давайте мы возьмем чуть более сложную символику, что-то, что скажет: вы приезжаете в сказочную страну, простирающуюся от Валдая до Чудова, и, главное, в сам Великий Новгород.
Досье Сергей Брюн
Историк, искусствовед, специалист по истории и культуре христианского Востока, генеральный директор Новгородского музея-заповедника
2008 окончил Школу-студию МХАТ. Первую известность получил как актер, снявшийся до 2018 в 13 фильмах и сериалах. Параллельно учился в аспирантуре Института культурологии Государственного академического университета гуманитарных наук при РАН
2012 лектор и экскурсовод в Музее русской иконы (Москва)
2014 научный сотрудник этого музея, с 2016 руководитель отдела внешних связей
2017–2018 научный сотрудник и педагог в Институте святого Фомы (Москва)
2018 сотрудник Музеев Московского Кремля. Автор более 40 научных и научно-популярных работ по истории Средневекового Востока, Византии, истории Церкви, христианской культуре
Октябрь 2023 вступил в должность генерального директора Новгородского музея-заповедника
Еще…
Мы долго играли с идеей китовраса, крылатого кентавра, но потом мне пришел в голову силуэт ангела с панагиара (ритуальный сосуд в православном богослужении. — TANR) из нашей коллекции, заказанного в XV веке владыкой Евфимием II, архиепископом Новгородским. Я сделал набросок, а прекрасный московский дизайнер Екатерина Шишкова довела его до ума. Дебаты у нас в музее были достаточно яростные: что логотип не масштабируемый, вне тренда и так далее. Оказалось, что он прекрасно выглядит, когда он крошечный, это сразу дает перекличку со средневековой нумизматикой и сфрагистикой. Большой он тоже читается. Как знамя. Сменили расцветку с серо-коричневой на бело-золотую. И вот этот благородный, позитивный образ ангела, держащего буквы «НМ», то есть «Новгородский музей», как святыню. И его вы видите на каждой площадке музея, у каждого филиала.
Новгородский Кремль. Фото: Новгородский музей-заповедник
Специфика музея, кроме прочего, в том, что ударная часть экспозиции — храмы?
Кстати, нет. Это немножко иллюзия. Хотя, раз уж мы заговорили о храмах, нельзя не упомянуть и об их реставрации. Сейчас у нас 14 объектов на реставрации. Одновременно. Это 11 объектов на Ярославовом дворище, где работы ведутся в рамках национального проекта «Культура». Это Николо-Дворищенский собор, второй по древности собор на территории Российской Федерации, 1113 года. Целый ряд храмов XII века, в том числе Богородице-Рождественский собор Антониева монастыря 1117 года. Знаменитая, как новгородцы ее называют, «пьяная» церковь Спаса на Ковалеве с фресками XIV века, которые мы пытаемся туда вернуть. И конечно, церковь Святых Петра и Павла на Синичьей горе, реставрация которой была буквально пробита нашим губернатором Андреем Никитиным и министром культуры Ольгой Любимовой. То есть 14 объектов сейчас, из которых часть должна быть сдана в этом году, до конца декабря.
Я поборник здорового баланса. Нельзя музейные площадки превращать в приходы. Но и нельзя делать вид, что хранимое нами не имеет отношения к Русской православной церкви. Нет, это искусство, рожденное православной церковью. Я не вижу никаких преград для того, чтобы несколько раз в год в Никольском соборе, когда мы его сдадим (а это будет еще не скоро), в Спасе на Нередице, на Волотовом поле — везде, где архитектура и сохранность позволяют, совершалась литургия.
Церковь Спаса на Нередице. Вторая половина XII в. Фото: Новгородский музей-заповедник
Строящийся Национальный историко-археологический центр имени академика Янина — что это будет за институция?
Изначально была идея строительства фондохранилища, которое действительно музею кровно необходимо. У нас почти миллион экспонатов, многие фонды находятся в тяжелых условиях. И конечно, велика потребность в фондохранилище, которое хотя бы на 30% разгрузит наши не всегда пригодные площадки. Под это фондохранилище была отведена территория рядом с кремлем, захватывающая Троицкий раскоп. Дальше была совершенно справедливая инициатива: проект чуть расширить и сделать так, чтобы там были реставрационные мастерские, выставочные залы, посвященные в том числе новгородской археологии. Так родилась идея Национального историко-археологического центра имени Валентина Лаврентьевича Янина, нужная и полезная.
Мы встречались с Еленой Александровной Рыбиной, вдовой Янина. Она человек жесткий, но абсолютно открытый и искренний. Да, она принципиально против проекта, но надеюсь, что мы достигли взаимопонимания. Я бы очень хотел создать в центре мемориальный кабинет Валентина Лаврентьевича, чтобы его имя не было просто вывеской. Верю, что, когда Елена Александровна увидит, что раскоп раскрыт с соблюдением всех необходимых профессиональных мер (без всяких басен про бульдозеры и экскаваторы), она согласится сдержать слово и передать нам библиотеку и часть личных вещей Валентина Лаврентьевича, чтобы он был увековечен на месте, где столько лет он и они оба работали.
Выставка «Поехали! С Пушкиным по Новгородской губернии». Новгородский музей-заповедник. 2024. Фото: Новгородский музей-заповедник
Что для вас кажется самым важным в уходящем году? И какие планы?
Год был очень богат на события, не только для меня, как для начинающего директора, но и для музея.
Спасена от разрушения церковь Святых Петра и Павла на Синичьей горе XII века, где было стойбище кладбищенских бомжей, где проседали стены, проседала кровля на аварийных лесах. Сейчас это укрепленный храм, который ураганные ветра выдержит. Там еще работа кипит, только недавно мы водрузили крест.
Главное обретение года для музея — это то, что летом нам была возвращена икона «Распятие» XV века из праздничного чина новгородской церкви Успения Пресвятой Богородицы на Волотовом поле, появившаяся на аукционе в Германии. До войны икон праздничного чина этой церкви, «волотовских праздников», было девять. Четыре спасли во время Великой Отечественной войны, пятая вернулась в 1948 году, и вот сейчас неожиданно обретена шестая икона, которая была центральной в иконостасе. Она была похищена в годы оккупации нацистским капелланом, но выкуплена сейчас, благодаря нашим попечителям. Никто не думал, что получится. Ее не хотели выпускать. Это чудо, и мы, как музейщики, становимся его скромными соучастниками и свидетелями. Волотовской церкви, ее разрушению и восстановлению, ее фрескам и иконам, в том числе возвращенному «Распятию», была посвящена закончившаяся недавно выставка «Распятие и Воскресение». Это мой первый проект как автора и куратора в ставшем родным Новгородском музее.
Открытие выставки «Распятие и Воскресение. Волотово поле». Новгородский музей-заповедник. 2024. Фото: Новгородский музей-заповедник
В 2025 году музей отметит 160-летие со дня основания. Кроме того, мы планируем с Натальей Шашковой (директор Музея архитектуры им. А.В.Щусева. — TANR) к 80-летию Победы большой выставочный проект под названием «Сеется в уничижении, восстает во славе». Это будет выставка в Музее архитектуры, посвященная трем уничтоженным и возродившимся новгородским храмам: Спасу на Нередице, Спасу на Ковалеве и храму Успения на Волотовом поле.
Источник: www.theartnewspaper.ru