Смерть художника как точка отсчета: казусы с наследием

0 136

Смерть художника как точка отсчета: казусы с наследием

Последняя выставка Ричарда Серры Шесть больших рисунков, задуманная еще при жизни художника, в галерее David Zwirner в Лондоне.

Фото: Anna Arca/Richard Serra/David Zwirner

Содержание:

Скончавшийся недавно Ричард Серра успел при жизни обсудить с галеристом Дэвидом Цвирнером все детали, но в целом в вопросе управления наследием художников остается много непроясненных моментов

Смерть в конце марта Ричарда Серры (1938–2024) потрясла мир искусства — его жизни, творчеству и наследию посвятили множество статей. Его первая в лондонской галерее Дэвида Цвирнера выставка «Шесть больших рисунков» — она же последняя, задуманная художником при жизни, — подчеркнула актуальность вопроса о том, как обеспечить экспонирование, маркетинг и управление творческим наследием почивших мастеров.

«В экспозиции не было никаких решений, не одобренных автором. Все было готово еще до его смерти 26 марта», — уверяет представитель галереи David Zwirner. «Команда художника приезжала смотреть помещение; также у Ричарда Серры был макет лондонской галереи. Он прекрасно понимал, что собой представляют эти два этажа», — добавили в пресс-службе галереи. Цвирнер и Серра успели обсудить выставку, однако последующие решения, касающиеся наследия художника, будут приниматься с учетом множества этических, юридических и финансовых требований и нюансов.

Помимо 11-летнего сотрудничества с Цвирнером, Серра активно взаимодействовал с другими известными арт-дилерами, включая Gagosian и Cristea Roberts Gallery. Адвокат Джон Силберман, директор по управлению творческим наследием художника, объявил, что «никаких изменений в системе дистрибуции работ господина Серры не планируется».

Бремя управления наследием

Управление наследием художника, каким бы тщательно продуманным заранее оно ни было, все равно сопряжено со сложным набором обязанностей.

«Роль фондов наследия меняется; какое-то время их управляющие в первую очередь занимались проверкой подлинности и сохранением репутации автора, но все чаще им делегируют расширенные полномочия, требуя, например, активно продвигать художника на рынке», — говорит юрист Яёи Сионоири, сотрудничавшая с фондом американского концептуалиста Криса Бёрдена.

Независимо от того, занимаются ли наследием частные лица или организации (например, фонды либо трасты), специально созданные после смерти художника, к числу самых распространенных задач традиционно относились аутентификация работ и составление каталогов-резоне. Однако из-за череды скандальных судебных разбирательств, где на кону были огромные суммы, многие исполнители завещаний все чаще отказываются от этих «почетных» обязанностей.

Например, в 2007 году американский коллекционер Джо Саймон-Вилан подал в суд на Фонд визуальных искусств Энди Уорхола, утверждая, что организация задействована в «длящейся более 20 лет схеме мошенничества, сговора и манипуляций». Хотя стороны в итоге заключили мировую, разбирательство длилось три года, а фонд потратил почти $7 млн на судебные издержки.

Осенью прошлого года громкий скандал разгорелся между Фондом наследия Хелен Франкенталер, американской художницы-абстракционистки, и бывшим председателем его правления Фредериком Иземаном. Он обвинил организацию и нескольких ее нынешних руководителей в создании конфликта интересов и неэффективном управлении, в отсутствии достаточной активности и дальновидности в вопросах торговли работами Франкенталер.

Если лица или организации, ответственные за сохранение творческого наследия художника, будут участвовать и в управлении его коммерческим наследием, придется разрабатывать особые подходы. Так, если художник при жизни пользовался на рынке успехом и сотрудничал с музеями, детали этих процессов обычно более жестко прописаны. Но даже в самых многостраничных договорах можно найти лазейки. «Если к художнику при жизни не было интереса на арт-рынке, то, вопреки распространенному мнению, его работы крайне трудно продать посмерт­но», — говорит Челси Спенгеманн, представительница Artist’s Foundation and Estates Leaders’ List (AFELL) и некоммерческой организации Soft Network.

Готовясь к неизбежному

Как и во многих других сферах, где наблюдается сдвиг в сторону большей прозрачности, рекомендации юристов — экспертов по вопросам творческого наследия — обычно сводятся к просьбе к художникам изложить письменно как можно больше пожеланий — начиная от воздействия на публику и заканчивая способом экспонирования или «рендером» к будущим выставкам и любым другим замыслам и планам, которые они предлагали бы реализовать после их смерти.

Не стоит забывать и о налоговых вопросах. Например, в 2012 году у наследников американской галеристки Илеаны Соннабенд возникли проблемы с налоговой из-за работы Роберта Раушенберга «Каньон» (1959) из серии Combines («Комбинированная живопись»). Поскольку в работу включено чучело орлана, по американским законам она не могла быть продана, и наследники в графе «стоимость» указали «0». Однако налоговые инспекторы с этим не согласились, оценив работу в $65 млн и начислив в итоге $29,2 млн налога на наследство и еще $11,7 млн пени. В результате после мирового соглашения «Каньон» был передан в дар нью-йоркскому Музею современного искусства.

Адвокаты, консультанты и бухгалтеры — вот, как правило, те посредники, которые все чаще предлагают (не бескорыстно, конечно) помощь в управлении наследием художника. Вместе с этим появляется все больше специализированных некоммерческих организаций, таких как Европейский институт наследия художников или американский Фонд художника.

Тем не менее в условиях стремительно меняющегося арт-рынка задача управления коллекциями и репутацией художника со временем только обрастает сложностями. «Эта работа по сути является общественным служением, поскольку значительная часть наследия художников никогда не принесет прибыли. Часто эту миссию возлагают на кого-то из членов семьи, обычно на женщин, и, как правило, на общественных началах», — говорит Челси Спенгеманн. 

В российской практике тоже случаются казусы

С точки зрения проблем с наследием российские авторы ничем не отличаются от европейских или американских. Художнику стоит позаботиться о своем наследии заранее и составить подробное завещание, указав, кто и как будет распоряжаться наследием.

Один из сложных случаев в юридической практике связан с наследием Михаила Рогинского, который скончался в Париже в 2004-м, не оставив завещания. Возник спор между вдовой Лианой Шелией-Рогинской и сыном художника от первого брака Александром, интересы которого представляла мать, первая жена мастера Мария. Дело дошло до суда лишь в 2017 году и тянулось пять лет. В итоге вдове отошла четверть наследия, а сыну — три четверти. Причем третьи лица — коллекционеры и друзья, которым Михаил Рогинский продавал или дарил работы, — остались ни с чем. Собирателям и музеям нужно помнить, что, принимая в подарок или покупая произведение искусства, необходимо оформить все документы, не забыв приложить к договору фото с указанием размера и техники. Не лишним будет и снимок момента передачи.

Художник может также написать завещательный отказ, который обяжет передать в пользование произведение (музею, галерее, фонду или частному лицу) или обеспечить гарантии по его приобретению. Также можно составить завещательное возложение, которое возложит на наследников обязанность проводить выставки, сохранять коллекцию, экспонировать работы в определенном виде или передать их в дар государству либо городу. Если речь идет об инсталляциях, желательно оставить подробные инструкции по сборке и экспонированию.

Стоит учитывать и особенности национальных законодательств. В этом смысле показателен пример с наследием Михаила Ларионова и Наталии Гончаровой. Оба скончались в Париже, все работы унаследовала вторая жена Ларионова Александра Томилина, которая завещала архив и документы правительству СССР. Однако налог на наследство во Франции составляет 60%, так что воля Ларионова и Гончаровой, документально зафиксированная Томилиной, не могла осуществиться в полном объеме. В этой истории много нюансов, но так или иначе часть наследия осталась во Франции и перешла Центру Помпиду.

Не стоит забывать и о существовании права следования (наследники должны получать процент от каждой перепродажи произведения 70 лет после смерти автора) и исключительного права (за любое воспроизведение работы наследники должны получать процент, действует также 70 лет). Наследникам, коллекционерам и музеям за этим всем нужно следить.

Источник: www.theartnewspaper.ru

Оставьте ответ

Ваш электронный адрес не будет опубликован.