KAWS: «Коллекционирование — это еще и отличный способ изучать искусство»

KAWS в окружении предметов из своей коллекции. Фото: Jason Schmidt

KAWS — псевдоним Брайана Доннелли, известного своими персонажами с глазами-крестиками.
Теперь, когда работы из коллекции художника показывают в Нью-Йорке, мы поговорили о его вкусах и о том, что связывает авторов, творчество которых ему нравится

Когда слышишь имя KAWS, в голове сразу же возникают образы мультяшных персонажей с перечеркнутыми глазами-крестиками, неоднократно мелькавшие в рекламе, на футболках и чехлах для телефонов, в формате огромных «надувных» скульптур и целой линейки коллекционных игрушек, за которыми стояли очереди. Броский псевдоним появился из граффити-тега, которым в 1990-х годах художник Брайан Доннелли, рисовавший на улицах Нью-Джерси еще подростком, подписывал работы. Окончив Школу визуальных искусств в Нью-Йорке по специальности «иллюстрация», он некоторое время работал в анимационной студии. За последнее десятилетие KAWS сделал головокружительную карьеру: его знают во всем мире и сравнивают с Энди Уорхолом, подчеркивая, что оба они стирают границы между поп-культурой и искусством, коммерцией и концептуализмом. В Музее Энди Уорхола в Питтсбурге проходит выставка, исследующая мрачные темы насилия и смерти, которые поднимаются в работах двух художников.

Досье KAWS (Брайан Доннелли)

Художник и коллекционер

1974 родился в Джерси-Сити

1996 окончил Школу визуальных искусств в Нью-Йорке

Живет и работает в Нью-Йорке

Основные выставки

Музей Энди Уорхола, Питтсбург, 2024; Художественная галерея Онтарио, Торонто, 2023; Галерея Serpentine, Лондон, 2022; Центр искусств Мори, Токио, 2021; Бруклинский музей, Нью-Йорк, 2019; Пожарная станция, Катарские музеи, Доха, 2019; Национальная галерея Виктории, Мельбурн, 2019; Музей современного искусства, Детройт, 2019; Фонд HOCA, Гонконг, 2019

Еще…

При этом Доннелли не только очень востребованный художник, но и коллекционер, и сейчас в нью-йоркском Центре рисунка выставлена подборка из его обширной коллекции искусства. Экспозиция «Я так вижу» состоит из 350 вещей — и это лишь малая часть из 4 тыс. произведений более чем 500 авторов, принадлежащих Доннелли. На выставке представлены работы таких классиков современного искусства, как Виллем де Кунинг, Ли Лозано, Глэдис Нильссон, Раймонд Петтибон и Эд Рушей, граффитистов Ли Киньонеса, Futura 2000 и Rammellzee, а также художников-самоучек Генри Дарджера, Мартина Рамиреса, Хелен Рэй и Сьюзан Те Кауранги Кинг.

Выставка «Я так вижу. Избранное из коллекции KAWS». Центр рисунка, Нью-Йорк. Фото: Jason Schmidt

На вашей выставке в Центре рисунка целая стена полностью состоит из портретов кошек. Смотрится очень мило и забавно, и в то же время это отличный пример того, как вы выстраиваете связи, показывая пересечения между разными художниками — в данном случае иллюстратором Викторианской эпохи Луисом Уэйном и современной художницей Симоной Джонсон.

А я уж думал: не слишком ли? Но не смог удержаться. Я бы хотел «отзеркалить» Луиса Уэйна на некоторых чикагских имажистов (или имажинистов, Chicago Imagists, термин, объединяющий несколько арт-групп 1960-х годов, соединивших эстетику сюрреализма с активизмом. — TANR), но у меня нет ни одной из его поздних работ. Их очень трудно достать.

На выставке много неожиданных открытий: Эд Рушей соседствует с Генри Дарджером (представитель ар-брют, андерграундный автор романов-фэнтези с иллюстрациями. — TANR), а Гораций Вестерманн (американский скульптор, попавший на обложку альбома The Beatles «Клуб одиноких сердец сержанта Пеппера». — TANR) — с Виллемом де Кунингом. У вас очень обширная коллекция. По какому принципу собираете работы?

Я стараюсь относиться к вещам непредвзято и просто даю себе увлекаться художниками, не задумываясь: ой, а это граффити-художник или самоучка? а этот — он точно благонадежный, «рукопожатный» — или какими там еще эпитетами награждают современных художников? Так и появился один из самых интересных поворотов при работе над выставкой: сосредоточенный на буквах своего имени Эд Рушей, а рядом Phase 2, Ли Киньонес и другие ребята, которые почти всю жизнь обыгрывали в своем творчестве надписи или имена.

Выставка «Я так вижу. Избранное из коллекции KAWS». Центр рисунка, Нью-Йорк. Фото: Jason Schmidt

Но почему один считается большим художником и работы его можно увидеть в нью-йоркском Музее современного искусства, а творчество других так и осталось на улице?

Надеюсь, все изменится. Я знаю, что многое из выставленного сейчас в Центре рисунка незнакомо широкому кругу зрителей, но для кого-то это авторы, которых они боготворили на протяжении последних 40–50 лет. Вспомните, как Ли Киньонес подростком разрисовывал огромные железнодорожные вагоны, сверху донизу, в сумерках, страшно рискуя, а теперь это культовые граффити, которые прекрасно задокументировали фотографы Генри Чалфант и Марта Купер. Так и появилось целое поколение молодых художников, которые уже достигли совершеннолетия.

Может быть, они и не задумываются об этом влиянии, но оно есть, оно заложено в их ДНК. За полвека существования такого рода работ это неизбежно. Мне кажется, стоит признать то, насколько важным оказалось для искусства это течение. Очень классно видеть эти вещи рядом с работами других художников. Например, молодой Аны Бенаройи, которая сосредоточилась на рисунках маркерами и тушью. Между ними есть взаимодействие, но они просто не осознают влияние друг друга.

Ли Лозано. «Без названия». 1962. Фото: The Estate of Lee Lozano/Hauser & Wirth

Вы активно участвовали в организации выставки в Центре рисунка?

Две центральные стены воссоздают обстановку моей студии. Остальная часть выставки — это моя развеска, работы из моей коллекции, и все они очень много значат для меня. У меня в голове рождаются странные связи, которые, вероятно, не всегда можно воплотить в жизнь, но я всегда могу объяснить, почему этот художник именно здесь, рядом с другим. И я просто обожаю проводить время на выставках. Так я потакаю своему ОКР (обсессивно-компульсивное расстройство. — TANR).

Слышала, что когда вы начинаете собирать работы художника, то изучаете его биографию, читаете о его окружении и коллегах по цеху, о людях, которые на него повлияли. Кажется, так и рождаются в вашей голове эти связи?

Честно говоря, все как-то само собой происходит, единого подхода нет, но да, находясь рядом с работой, хочется узнать о ней, о том, что повлияло на автора, и это всегда выводит тебя на других художников. И я думаю, что это еще и отличный способ изучать искусство, разбираться в различных пузырях, которые возникают то тут, то там.

Выставка «Я так вижу. Избранное из коллекции KAWS». Центр рисунка, Нью-Йорк. Фото: Jason Schmidt

На выставке также представлены эскизы многих художников. Какую часть вашей коллекции составляют подготовительные работы, наброски?

Так вышло, что все они принадлежат художникам, работы которых я уже собирал. Мне кажется, что это тоже удивительная, очень интимная информация. Например, альбом Роберта Крамба (иллюстратор, карикатурист, знаменит серией комиксов про кота Фрица. — TANR) демонстрируется у нас в развороте, но вообще его стоит полистать: там каждая страница невероятная. Это такое сокровище!

Я хотел включить в экспозицию эскизы и зарисовки даже таких художников, как Донди (знаменитый нью-йоркский граффитист. — TANR), чтобы показать, как пристальное внимание к форме букв и другим вещам нашло свое воплощение в их работах. Я поместил их рядом с Юджином фон Бруенхенхайном (художник-самоучка, работавший в самых разных техниках и видах искусства. — TANR), который известен своей живописью, но делал также очень сложные рисунки пером. И в них есть те же гео­метрические структуры, которые получаются, когда как бы отпускаешь графику, шрифт и погружаешься в композицию. В какой-то момент просто переходишь в другую область создания изображений. Это действительно невероятно — наблюдать за подобным развитием.

Джули Кёртис. «Аллигатор». 2022. Фото: Farzad Owrang

А как и где вы храните свои сокровища?

В принципе, я отношусь к коллекции так же, как и к своим работам. У меня есть все необходимое для хранения, потому что я художник. Если что-то принадлежит мне, я чувствую себя таким же ответственным хранителем, как и в случае с моими собственными работами.

Кажется, что у вас набралось искусства на целый музей. Как вы думаете, вы когда‑нибудь передадите свою коллекцию в дар какому-нибудь музею или, может, захотите открыть его сами?

Честно говоря, я собираю коллекцию не с целью выставлять ее. Так что обычно работы просто стоят у меня в студии, и все свои изыскания я провожу наедине с собой. У меня постоянно кто-то берет вещи на выставки, которые проходят по всему миру. Но идея создать свой музей — это чересчур. Лучше пока я сам буду творить.

Вы еще будете устраивать выставки?

Не думаю, что следующая будет скоро. Это в целом тяжелое обязательство и труд — собрать такую экспозицию. Я работал над проектом около двух лет. И счастлив, что мою выставку принял Центр рисунка, потому что это по крайней мере задало мне некоторые рамки: в данном случае я сосредоточился на работах на бумаге. Хотя я протащил сюда и дизайн, и скульптуру. Но у меня появились хоть какие-то параметры, потому что иначе я бы пытался объять необъятное. Но я надеюсь, что посетители уйдут с выставки, осознав, что есть еще миллион точек входа.

PART. «Без названия» (Blackbook). 1985. Фото: Farzad Owrang

То есть у вас еще достаточно работ, чтобы сделать выставку масляной живописи, например, или дизайна?

О, запросто! Как знать… Если будет такая возможность… Честно говоря, я не ухожу от своего стиля, даже когда сам готовлю выставку. Все делаю, развешиваю работы, а потом сразу же думаю о будущем. Если появится возможность сделать большую выставку живописи или скульптур, то да. Было бы желание, а придумать я смогу.

Каково это — пройти путь от граффити-райтера до всемирно известного современного художника?

Я ничего не создаю на улице уже больше 25 лет. А когда создавал, то не считал себя «уличным художником». При этом сейчас, когда я делаю что-то для музея или галереи, я не называю себя «современным художником». Надеюсь, наступят времена, когда наконец можно будет отказаться от всех этих ярлыков. 

Источник: www.theartnewspaper.ru