Александр Лабас: впереди прогресса, но в стороне от борьбы
Выставка «Невесомость. Александр Лабас о скорости, прогрессе и любви» в Новом Иерусалиме. Фото: Государственный историко-художественный музей «Новый Иерусалим»
Предстоящее 125-летие художника отмечено показом в Новом Иерусалиме наиболее известных и важных произведений, созданных Лабасом на творческом пике, в 1920–1930-е годы, но представлена и подборка более поздних вещей
В те времена, когда еще было принято спорить об искусстве, нередко использовалась формулировка «история рассудит». Мол, наши сегодняшние аргументы пока слишком умозрительны и гипотетичны и только грядущее способно расставить все по местам. С точки зрения полемики прием не блестящий, надо признать, но возразить тут нечего. И если говорить о творческом наследии Александра Лабаса (1900–1983), то можно уверенно утверждать: история уже все рассудила. Правда, понадобилось почти полвека забвения, чтобы это стало окончательно понятно и даже очевидно.
Выставка «Невесомость. Александр Лабас о скорости, прогрессе и любви» в Новом Иерусалиме. Фото: Государственный историко-художественный музей «Новый Иерусалим»
Теперь живопись Лабаса знакома многим — если не в подлинниках, демонстрируемых музеями, то хотя бы по репродукциям, полиграфическим или виртуальным. Наибольшей популярностью пользуются работы с дирижаблями и самолетами, из-за чего возникло представление, будто этот художник — официально утвержденный певец советского воздухоплавания. Что, конечно, не соответствует действительности: никто Лабаса «ответственным за летательные аппараты» не назначал и госзаказов на эту тему ему не выдавал. Хотя бывали у него и заказные работы: он не раз брался за оформление выставок, создание диорам, сценографию для театра. А вот самолеты с дирижаблями, да и вообще сюжеты большинства станковых произведений живописи и графики — его собственная инициатива, с начальством не согласованная.
Выставка «Невесомость. Александр Лабас о скорости, прогрессе и любви» в Новом Иерусалиме. Фото: Государственный историко-художественный музей «Новый Иерусалим»
Александра Лабаса относят к представителям авангарда, и во многом это оправданно, хотя есть немаловажный аспект. Если большинство авангардистов были нацелены на создание «проекта будущего», то для Лабаса более важным представлялся сугубо живописный и ощутимо эмоциональный образ этого будущего.
Он учился и позднее преподавал во ВХУТЕМАСе, водил знакомство чуть ли не со всеми действующими лицами столичной художественной сцены 1920-х: супрематистами, конструктивистами, проекционистами. Тем не менее беспредметность его не воодушевляла. Казалось бы, единомышленников он смог обрести в Обществе художников-станковистов (ОСТ), однако не нужно быть профессиональным исследователем, чтобы обнаружить разницу в понимании «нового социалистического искусства» между Лабасом и, например, Дейнекой или Пименовым. Что уж говорить про идейно-эстетический «колхоз», каким стал единый Союз художников!
Выставка «Невесомость. Александр Лабас о скорости, прогрессе и любви» в Новом Иерусалиме. Фото: Государственный историко-художественный музей «Новый Иерусалим»
Линия Лабаса — отдельная от других, не магистральная и не коллективная по своему генезису. На склоне лет он писал: «Безусловно, что-то совсем новое появляется у меня во сне. Так было и в молодости». Дело, конечно, не только в сновидческой природе его творчества, но и в персональной философии, в особом взгляде на реальность, прогресс и будущее человечества. Тема классовой борьбы никогда не была для него приоритетной; куда больше его занимали вопросы гуманизма, опирающегося на возможности науки и техники. Это отдавало «безыдейностью», и не случайно в середине 1930-х Лабас исчез с авансцены советского искусства и десятки лет существовал на периферии МОСХа. Нет, не существовал — разумеется, работал, продолжая развивать прежние свои установки.
Выставка «Невесомость. Александр Лабас о скорости, прогрессе и любви» в Новом Иерусалиме. Фото: Государственный историко-художественный музей «Новый Иерусалим»
Нынешняя выставка не ретроспектива в привычном смысле слова, зато здесь по-настоящему ударно представлен раннесоветский период. «Показаны почти все основные работы Лабаса из Третьяковки, Пушкинского музея, Русского музея, из музеев Екатеринбурга, Перми и других городов, а также из значимых частных собраний, прежде всего из собраний наследников художника, — рассказал нашему изданию историк искусства, научный консультант выставки Александр Балашов. — Это внушительный корпус произведений самого яркого и важного его периода — 1920–1930-х годов. И что важно, выставка все же не о техническом прогрессе — она о человеке и человечности, а еще о метафизике истории». Помимо признанной классики, в экспозицию включена и небольшая подборка более поздних вещей, главным образом тех, что особенно явственно перекликаются с ранними.
Выставка «Невесомость. Александр Лабас о скорости, прогрессе и любви» в Новом Иерусалиме. Фото: Государственный историко-художественный музей «Новый Иерусалим»
Три зала экспозиции (куратор Ксения Новохатько) — «Предчувствие», «Сотворение» и «Невесомость» — вместили полторы сотни произведений. Архитектурная концепция выставки, предложенная трио петербургских театральных художников — Яной Глушанок, Эмилем Капелюшем, Юрием Сучковым, не в последнюю очередь подразумевала конструктивные особенности дирижабля.
Лабас, повторимся, сегодня известен; его большие ретроспективные выставки проходили в 2011 году в Третьяковке и в 2012-м — в Русском музее. Вроде бы недавно, а на самом деле давно. «Выросло поколение, которое тех выставок не видело, — отмечает племянница художника, председатель Лабас-фонда Ольга Бескина-Лабас. — Надеюсь, что и этим зрителям сейчас будет интересно. Я вижу, как сбывается то, о чем говорил Александр Лабас: „Через 50 и даже 100 лет мое творчество зазвучит еще ярче и сильнее“».
Государственный историко-художественный музей «Новый Иерусалим»
«Невесомость. Александр Лабас о скорости, прогрессе и любви»
До 25 мая
Источник: www.theartnewspaper.ru