Сильфиды и их поклонники: архив Пьера Лакотта впервые показывают в Петербурге
Образ Сильфиды с воздушными крылышками стал центральным на выставке в Музее театрального и музыкального искусства. Фото: Милена Орлова
«Пьер и Сильфиды» — изящная и зрелищная выставка, посвященная хореографу Пьеру Лакотту и его любимому образу воздушного создания, нашедшему свое воплощение и на русской сцене
Выставка «Пьер и Сильфиды» появилась благодаря щедрому дару: вдова Пьера Лакотта (1932–2023), балерина Гилен Тесмар, решила после смерти мужа передать его архив — документы, фотографии, произведения искусства, дневники, личные вещи — в Россию, в Санкт-Петербургский государственный музей театрального и музыкального искусства. Учитывая и давнюю дружбу французского балетного корифея с музеем, и то, что он немало работал в нашей стране еще с советских времен, решение выглядит вполне логичным. Это действительно «хорошие руки». Сейчас раритеты впервые показывают публике.
Выставка «Пьер и Сильфиды». Фото из архива Пьера Лакотта. Фото: Санкт-Петербургский государственный музей театрального и музыкального искусства
Разбирая архив, сотрудники музея обнаружили и неожиданный «бонус»: занимаясь историей балета «Сильфида», который он реконструировал в 1972 году, Пьер Лакотт буквально от руки переписал дневники Марии Тальони, хранящиеся в одном из французских архивов. Легендарная первая исполнительница партии Сильфиды в одноименном балете ее отца Филиппо Тальони несколько сезонов выступала в России и снискала невиданное поклонение публики. Неудивительно, что она и окружавшее ее обожание стали одной из главных тем выставки.
Костюмы балерин, исполнявших партии в балетах Пьера Лакотта. Фото: Санкт-Петербургский государственный музей театрального и музыкального искусства
Как пишут ее кураторы (Наталья Метелица, Виктор Бочаров, Мария Курбатова), «Сильфида, сотканная из воздуха и грез, выражала романтический порыв к запредельному через образ новой женственности — бесплотной, призрачной, чарующей, чья власть не от мира сего». От этого спектакля отсчитывают появление «Белого балета», называемого так по цвету легких пачек, населенного фантастическими существами: призраками, виллисами, нимфами и дриадами, феями и женщинами-лебедями.
Факт Путаница с «Сильфидами»
Премьера первого балета «Сильфида» состоялась в 1832 году в Парижской опере. Его поставил Филиппо Тальони для своей дочери Марии Тальони на музыку французского композитора Жана Шнейцхоффера по новелле французского писателя Шарля Нодье «Трильби». В 1837 году балет показали в Санкт-Петербурге.
В 1836 году появилась вторая версия «Сильфиды» — в Королевской опере в Копенгагене. Парижская опера запросила столь высокую цену за партитуру Шнейцхоффера, что балетмейстер Август Бурнонвиль заказал балет другому композитору — Герману Левенскольду — и сам сочинил новую хореографию по мотивам Тальони. Эта датская «Сильфида» была признана классической и идет в разных театрах, а первую в какой-то момент перестали исполнять.
В России, в Мариинском театре, в 1907 году появилась «Шопениана» — балет Михаила Фокина, посвященный памяти Фридерика Шопена. В 1909 году для «Русских сезонов» Дягилева в Париже Фокин сделал новую редакцию и назвал ее «Сильфиды». Потом последовало еще несколько редакций для «Русских сезонов» разных лет. В 1923 году «Сильфид» («Шопениану») возобновили в Советской России, и с тех пор этот балет ставили неоднократно.
В 1972 году Пьер Лакотт реконструировал самую первую «Сильфиду» Тальони для Парижской оперы, и впоследствии этот вариант был перенесен на разные сцены, в том числе показывался в СССР.
Еще…
Каждый год музей организует фестиваль «Дягилев. Постскриптум». Это череда театральных премьер, в основном балетных. И также по традиции к фестивалю в музее готовят какую-то выставочную «эпохалку». Как Лакотт, прославившийся реконструкциями классических романтических балетов, связан с Сергеем Дягилевым и, шире, с русским балетом? Да напрямую — через фигуру Сержа Лифаря, его патрона в Парижской опере, где Лакотт воспитывался и на сцене которой выступал почти десять лет, прежде чем организовать свою собственную труппу. Другой его покровительницей и наставницей, которую в поэтичных пояснениях к выставке кураторы называют «балетной матерью», была русская балерина Людмила Егорова, у которой он брал частные уроки. Считается, что именно она склонила «парижского мальчишку» (так назывался один из ранних балетов Лакотта на музыку Шарля Азнавура) к старинной хореографии после череды поставленных им в 1950-е модернистских балетов. Кстати, имевших успех, так как некоторые из них были превращены в популярные в то время фильмы-балеты.
Детский альбом Пьера Лакотта, куда он вклеивал вырезки из газет и журналов про балет. Став известным, он приобрел в свою коллекцию некоторые из изображенных тут произведений. И их показывают на выставке. Фото: Милена Орлова
Впрочем, в первом зале выставки, рассказывающем творческую биографию главного героя в фотографиях, афишах, документах и редких видеозаписях, есть не просто уникальный, а невероятно трогательный экспонат, свидетельствующий о том, что страсть к эфирным созданиям настигла Пьера Лакотта уже в очень юном возрасте. Это его детский альбом, куда мальчик вклеивал вырезки о балете из газет и журналов. Толстенький альбом раскрыт на развороте с фотографией, где изображена скульптура Фанни Эльслер, соперницы Тальони, и эту бронзовую статуэтку 1837 года спустя какое-то время Лакотт приобрел в свою коллекцию. Теперь ее можно видеть в третьем, финальном, разделе выставки вместе с другими художественными сокровищами хореографа.
Цитата Наталья Метелица Директор Санкт-Петербургского музея театрального и музыкального искусства, одна из кураторов выставки
Гилен Тесмар, вдова Пьера Лакотта, французская танцовщица, раздумывала о его творческом наследии, о его архиве, и думала, что все-таки надо отдать его в хорошие руки. Слава богу, что она подумала о России. И это неслучайно, потому что и ее, и Пьера Лакотта очень много связывало с Россией. Он работал с русскими труппами. Она танцевала, дала 70 спектаклей в России. Это было начало 1970-х годов. Она говорила, что, когда увидела Уланову, окончательно поняла, как нужно танцевать и что «должна быть балериной».
Пьер Лакотт очень много знаний о России получил с самых юных лет. Он учился прекрасно в школе Парижской оперы. Там на него очень ласково посмотрел и, можно сказать, пригрел Серж Лифарь. Это тоже традиция русской школы. Любовь Егорова давала ему частные уроки. Это замечательная история.
Я с Лакоттом познакомилась в середине 1980-х. До этого случилось его восстановление «Сильфиды», и это была страсть. Она осветила всю его жизнь, вот этот феномен Марии Тальони. Поэтому вся его коллекция так или иначе с этим связана. Платье Сильфиды Гилен Тесмар я привезла в музей еще в 1992 году, когда у нас была выставка «Искусство русского балета» в Парижской опере. Он дал несколько экспонатов из своей коллекции, чтобы они обязательно были там, и вот теперь они здесь, в Петербурге. Вот такой круг.
Для меня лично, наверное, очень интересен этот маленький детский альбом Лакотта. Он раскрыт, и там, между прочим, наклеечки. Раскрытый альбомчик девятилетнего мальчика, который трогает. После того как он увидел театр, он влюбился и начал вырезать из журналов различных своих любимых. И вот там уже есть Мария Тальони в роли Сильфиды. Эта вот перекличка девятилетнего с девяностолетним — это здорово, да? Сентиментально, но это так.
Еще…
После биографической преамбулы зрители попадают в следующий зал, будто проваливаясь, как Алиса в Страну чудес, в акварельный рисунок со смутными расплывчатыми силуэтами. Прозрачные голубоватые пятна гуляют и по стенам, и по полу. Танцующие прямо на стенах белые фигурки (проекции) двоятся в зеркальном потолке, создавая какое-то иллюзорное пространство.
Выставка «Пьер и Сильфиды». Зал «Полет Тальони». Фото: Санкт-Петербургский государственный музей театрального и музыкального искусства
Их пачки рифмуются и с настоящими костюмами (один из них принадлежал Галине Улановой), и со множеством изображений изящных фей с крылышками, самое знаменитое из которых — афиша-плакат Валентина Серова к «Русским балетам» Дягилева с Анной Павловой в соответствующей роли. Так стараниями художника выставки Юрия Сучкова обыгрывается «Полет Тальони» — таково название этого зала, вдохновленного фигурой знаменитой итальянской балерины.
Костюм Галины Улановой. Она дебютировала в партии Сильфиды. Фото: Милена Орлова
Какого пота стоило это парение, показывает видео с реконструкцией урока, который Мария Тальони выполняла каждый день по несколько часов. Тут же, в витрине, представлена ее туфелька (они быстро снашивались, и звезда дарила их поклонникам как сувениры). Интересно, что, хотя именно Тальони первая встала на пуанты, то есть начала танцевать на кончиках пальцев, откуда и возникал нужный эффект воздушности героини, ее туфелька — мягкая, без собственно пуанта — эти вкладки появились позже.
Бронзовая ножка Тальони из коллекции Пьера Лакотта. Фото: Милена Орлова
Об ажиотаже вокруг танцовщицы и ее славе говорят собранные здесь же гравюры XIX века. Это, например, английская гравюра, подписанная «Тальони!!!». Самой балерины не видно, но ясно, что это именно она мчится на очередные гастроли в шикарной красной карете со свитой. На это намекает крошечная сильфида на двери кареты, где обычно располагается герб. Запечатлена современниками и давка вокруг билетных касс в Петербурге (подпись гласит: «Сегодня Тальонова, знатная пьеса! Стоит поглядеть»). Есть и лист из модного журнала, где дамы примеряют фасоны а-ля Тальони. Интересно, что в сценических костюмах прозрачные крылышки духов воздуха — а именно так представляют сильфид, — часто украшали рисунком «павлиний глаз» или даже самими перьями павлина.
Фрагмент дизайна Юрия Сучкова. Фото: Милена Орлова
Невозможно перечислить все раритеты, которыми потчуют на выставке зрителя (а экспонаты не только из архива Лакотта, но и из самого музея, а также из Эрмитажа и музея Большого театра). От одного сюжета смысловые круги расходятся в самые широкие сферы: тут и история мирового и русского балета, и мода, и карикатуры, и романтические пейзажи волшебных лесов и вод, и, наконец, сама универсальная метафора, заключенная в образе Сильфиды, олицетворяющая борьбу идеального и приземленного, силу воображения и фантазии, чего всегда ждут от балета.
Санкт-Петербургский государственный музей театрального и музыкального искусства
«Пьер и Сильфиды»
До 5 апреля
Источник: www.theartnewspaper.ru